Владимир Мовчан: “Я не нахожусь в орбите влияния ни одного олигарха”
Владимир Мовчан — автор одного из самых резонансных законов — “Об особенностях приватизации ГАК “Укррудпром”, который получил в народе название “закон Мовчана”.
Сложилось очень стойкое впечатление, что Закон был написан под конкретных олигархов, успевших вовремя “войти” на горно-обогатительные комбинаты страны. Главным последствием этого “акта” стало острое противостояние финансово-промышленных групп на рынке железорудного сырья. Везунчики “Приват”, “СКМ” и “Смарт-Групп”, получившие “по закону” весь горнорудный комплекс страны, сразу же попытались поставить на колени других игроков металлургического рынка — ИСД, меткомбинаты им. Ильича и “Запорожсталь”.
Сегодня в разгар реприватизационной истерии, в эпицентре которой оказался и “Укррудпром”, Владимир Мовчан пытается оставаться в информационной тени. “Бизнесу” удалось на час-полтора вывести его из этой тени. Разговор получился весьма эмоциональным и даже несколько сумбурным. Мы решили сохранить элементы реального разговорного стиля, чтобы передать экспрессивность диалога. И тем самым намекнуть читателям: ищите истинный смысл ответов между строк.
— Почему именно вас осенила идея написать законопроект “Об особенностях приватизации ГАК “Укррудпром”?
— Когда было решено приватизировать “Укррудпром”, на предприятиях объединения уже были собственники. Кто-то имел 13% акций, кто-то — блокирующие 25%+1 акция, а кто-то довел свою долю до 50%+1 акция. Эти собственники уже вложили немалые деньги в комбинаты, в частности, в погашение их кредиторской задолженности. Поэтому просто выставить на открытый конкурс эти ГОКи было бы несправедливо по отношению к их крупным акционерам. Кроме того, я опасался протекционизма сверху в oтношении определенных структур. Все это меня и побудило в ноябре 2000 года написать данный законопроект.
Но зарегистрирован он был только в феврале 2003 года. То есть все это время он рассматривался собственниками, депутатами, министрами. Как вы знаете, основным условием законопроекга было следующее: акционеры, владеющие как минимум 25% акций предприятия, имеют право на первоочередной выкуп остальных акций.
— Но ведь вы прекрасно понимали, что при этом условии такие игроки металлургического рынка, как ИСД и ММК им. Ильича, останутся без сырьевой базы...
— После регистрации законопроекта в Верховной Раде мы полгода принимали заявки. И полгода у компаний была возможность выкупить на рынке любой пакет в ГОКах.
— Но это же объективно невозможно: какой собственник, да еще при благоприятной мировой конъюнктуре металла, захочет отдать конкуренту свои как минимум 25% акций, чтобы тот по принятии вашего закона получил предприятие целиком?!
— Пусть договариваются, это же рынок. Посмотрите, например, СевГОК перед приватизацией уже был под контролем СКМ, они же смогли договориться с УкрСиббанком, прежним владельцем акций этого комбината. Ведь до 2003 года только 13% акций СевГОКа находились в частных руках, и в 2003 году УкрСиббанк купил 37% акций комбината. Почему тот же ИСД не купил эти 37%? А на ИнГОКе все 50%+1 акция были выкуплены структурами Вадима Новинского.
— Сегодня правомерность таких действий российского инвестора рассматривается в суде.
— Это неважно, это внутренние дела компании, важен результат.
— Получается, тe, кто трубят сегодня о несправедливой приватизации ГАК “Укррудпром”, просто проиграли, не смогли договориться?
— Да, это их проигрыш. У “ИСД” были проблемы с ДМЗ им. Петровского, Днепропетровским меткомбинатом им. Дзержинского и польской Huta Czestochowa. И дали маху с “Укррудпромом”, просто прозевали конкурс. Им надо было прийти к собственникам и договориться о покупке через них КЖРК, “Кривбассвзрывпрома”. Как Пинчук попал на KЖРK? Просто. Он стал договариваться с собственниками ГОКов — “Приватом”, СКМ и “Смapт-Групп”.
— Как-то у вас все просто получается на словах... Неужели у тех, кто не откусил горнорудного пирога, недалекие менеджеры?
— Этот протекцонизм, эти “крыши” не дали нормально paботать на рынке. Проблема была во власти. Власть должна была сыграть по-другому.
— То есть правы господа Бойко и Матвиенков, утверждающие, что преступлением была не приватизация “Укррудпрома”, а первоначальная продажа небольших пакетов акций ГОКов?
— Да, совершенно правы. И декабрьская сырьевая война была не ценовой, она стала отголоском корпоративных разборок. Meталлургия же вся экспортоориентированная, и горняки тоже хотят вывозить продукцию, получать валюту. И кoгда говорят о декабрьском кризисе, почему-то никто не вспоминает о низкой рентабельности горняков. Она должна составлять не менее 44%,. а не сегодняшние 13%.
— Вас обвиняют в том, что вы лоббировали интересы “СКМ”, “Привата” и “Смарг-Групп” при разработке этого законопроекта...
— (Смеется.) Koгдa я готовил закононопроект, то не знал, кто окажется собственником акций ГОКов. Могу сказать так: я лоббировал интересы неизвестных собственников, которые должны были прийти на предприятия к концу 2003 года. Я не знал, купит ли акции УкрСиббанк, имеющий серьезные связи на Банковой, или еще кто-тo. Я был уверен: продажа ГАК “Укррудпром” другим способом приведет к корпоративной войне.
— А если бы не было Закона “Об особенностях приватизации ГАК “Укррудпром”, каким был бы сегодня “расклад” на рынке железорудного сырья Украины?
— Точно таким же!
— Не понял, а зачем тогда нужен был Закон?
— Чтобы покупка была узаконена. Ведь если бы комбинаты продавал ФГИУ (а мы знаем, как он продавал), мы бы имели сегодня то же, что и с “Криворожсталью”.
— То есть мы сделали “инвесторов в законе”?
— (Многозначительно улыбнулся.) Я вам так скажу без этого Закона на предприятия, скорее всего, вообще никто бы не пошел. Ведь все собственники и так работали с ГОКами, получали прибыль. При той “крыше” все бы так и продолжалось. Закон был нужен. Во-первых, он спасал власть, так как необходимо было прикрывать украинских собственников oт претендентов извне. Иначе сюда бы приехали россияне, западные компании. Во-вторых, позволил компаниям стать законными собственниками предприятий.
— Но государство получило считанные копейки зa предприятия “Укррудпрома”.
— В этом я с вами coгласен. Предприятия были куплены за номинал, это просто позор. Я бы на месте собственника взял и заплатил настоящую цену и не провоцироваал лишних paзговоров. Так, кстати, сделал “Приват” на КЖРК. У нас есть бизнесмены, которые xoтят и могут заплатить настоящую цену.
— Сегодня руководитель ММК им. Ильича Владимир Бойко резко критикует ваш законопроект, но в свое время он голосовал за этот документ. Почему?
— А я откуда знаю?
— Есть версия, что Бойко голосовал “зa” в обмен на определенные гарантии по KЖРK.
— Бойко cтал критиковать законопроект, когда повысились цены на сырье. И никто не возражает, что ММК им. Ильича претендовал на КЖРК. Владимир Семенович должен был купить комбинат. Власти виноваты, что этого не произошло. Непонятно, зачем Пинчук вообще пришел на КЖРК. Чего ему не хватает? Зато теперь есть повод для всех этих разговоров о реприватизации, для критики.
— Между прочим, часть фракции “Наша Украина” голосовала за ваш проект, а сегодня многие ее члены заявляют о необходимости реприватизации “Укррудпрома”. Чем вызвано такое непостоянство?
— Они нюхом чуют, что законодательство нарушено, что цена покупки смешная.
— А реприватизация “Криворожстали” решит проблему?
— В ходе приватизационного конкурса по “Криворожстали”, я вам сразу скажу, были грубые нарушения. Ее необходимо вернуть. И слов “национализация” и “реприватизация” тут даже использовать нельзя. Я разработал законопроект о возврате имущества, приватизированного с нарушением законодательства, в государственную собственность, в котором нет ни термина “реприватизация”, как в проекте Валентины Семенюк, ни термина “национализация”, как в проекте у Симоненко.
— А как быть с приватизацией “Укррудпрома”?
— Здесь законодательство было нарушено в одном — была неправильно проведена оценка имущества. И сегодня все собственники пострадают из- за того, что пытались купить предприятия “задарма”.
— А как же монополизация рынка железорудного сырья?
— Ну о какой монополизации вы говорите?! Ведь на рынке четыре крупных игрока.
— Если все-таки зайдет речь о доплате, каким образом она может быть осуществлена?
— Я бы сделал так. Сегодня, например, одно предприятие ЦГОКа оценивают в 210 млн. долларов за 100% акций, а собственник полгода назад за те же 100% заплатил 30 млн. долларов. На месте государства я бы не забирал предприятие у собственника, а дал бы ему 14% акций, что соответствует сегодня 30 млн. долларов. А остальное необходимо оставить в собственности государства.
— А дальше?
— Сегодня Юлия Тимошенко говорит, что необходимо на государственные предприятия запускать эффективных менеджеров. Пожалуйста, почему бы нет? На конкурсе определяется управляющая компания, предложившая наилучшие условия.
— А с 86% акций что делать?
— Мое мнение, их надо продать. И “Криворожсталь” необходимо продавать. Государству они не нужны.
— А вот Анатолий Федяев [бывший замминистра промполитики] другого мнения. Нам он сказал, что если государство заберет “Укррудпром”, то продавать его по-новой нельзя.
— Нечестно он это сказал, он так не думает. Он лоббирует интересы “донецких”. Пусть “Бизнес” его спросит: а почему он, будучи заместителем министра, оставался председателем наблюдательного совета “Криворожстали”?! Почему он как замминистра не выступил против продажи “Криворожстали”?!
— А вы чьи интересы лоббируете? Говорят, вы входите в орбиту влияния Виктора Пинчука.
— Я отрицаю это. Я никогда не был в его фракции.
— Есть ли персона в Украине, в отношении которой вы бы сказали: “Да, я действительно отстаиваю ее интересы”?
— Могу сказать, что я не нахожусь в орбите влияния ни одного олигарха. Я независимый человек. |
